Марокканские хроники. Глава 2: От ворот дворца до городских граффити.

Первый день в Касабланке — как в густом марокканском соусе: только делаешь шаг от القصر الملكي بالدار البيضاء (Королевский дворец), а уже сталкиваешься с суровой реальностью — «фото запрещены». Военный подходит, просит стереть снимки, дежурная вежливость, но туриста быстро ставит на место: сувениры тут — не пиксели, а впечатления.

Сворачиваешь с главной улицы с их нарядными арками и тут же попадаешь в городскую суету: кварталы с лотками кур и горками мандаринов, вечные торги и голоса «заценить и купить». Здесь снова не до достопримечательностей: рынок, суета, торговля, кто‑нибудь из местных обязательно попробует сменять улыбку на монету. Пахнет пряностями, горячим хлебом, фруктами и дорожной пылью.

Петляю меж лотков и лавок мимо парка и оказываюсь в старой Медине: лабиринте улочек, где даже карта сдаётся после второй попытки. Тут тебе ковры на стенах, тёмные арки, пряные специи под ногами, и ощущение, что все маршруты ведут к вечному рынку. Встречаешь новые лица, узнаёшь новые слова, ловишь зыбкий уют местного хаоса. И пытаешься не попасть на разводки для туристов старые, как сам мир.

Пару часов в лабиринтах Медины и наконец иду к площади Mohammed V (ساحة محمد الخامس) — тут Каса выбивает дух урбаниста: фасады эпох, крики детей, гоняющие голубей, и машины по кругу. В носу всё та же смесь апельсин, солярки и крики торгашей. А вот мечеть Mohammed VI  (مسجد محمد السادس ) на берегу океана. Масштаб огромный, белый камень, ветер, приносящий запах соли, и пара прохожих, залипающих в этого исполина, о которого разбиваются гигантские волны. Здесь каждый шаг кажется выходом в другое измерение: город позади, впереди — только океан и ощущение, что даже маршрутки шумят уже где-то очень далеко. Шум волн и пение муэдзина пытающиеся заглушить друг друга.

Дальше путь лежит— вдоль бурлящей набережной: ветер с океана пронизывает до костей, чайки скандалят с очередным «вчерашним» рыбаком, а между волнами гуляет местная компания, обсуждая новости, погоду и ничто. Дышишь — понимаешь: это живая Касабланка, не postcard, а хроника уличной реальности.

Самый неожиданный маршрут — к маяку El Hank (El Hank Lighthouse), который сам по себе маячит не только кораблям, но и ищущим правду. Под ним — тот самый «город бомжей»: не мрачно серый, а настоящий, социальный, живой. Случайное знакомство с жителями— и вот ты уже сидишь в их жилищах, слушаешь марокканский фольклор, втягиваешь запах дешёвого табака и начинаешь ощущать город по‑настоящему, вне путеводителей. Нет ничего интереснее, чем настоящая жизнь без прикрас, как она есть. А какой вид на Атлантику! Просто пойдем, чего покажу и вот открывается синяя столетняя деревянная дверь и перед тобой океан! Такого я еще не видел, вот настоящая достопримечательность Касабланки!

Вечером возвращаюсь назад: рынки не стихают, хмурые пятиэтажки украшены во весь рост наивными портретами, — а среди людей и коней город продолжает жить своей перемешанной жизнью. И понимаешь, что весь этот хаос — и есть Касабланка, целиком, какой её не покажут на билбордах.